Как Иван Иваныч катался по паханному полю на спортивном порше или взгляд на российский футбол из глухой русской деревни.

Хроники деревни Гадюкино
Часть первая.
Весна. Проснулся рано, как всегда, во рту сухо после вчерашнего, но мне не привыкать — такое состояние для меня, практически, константа.
Мысли две, чем заняться с утра: пофилософствовать с бабой Нюрой, или сразу к Петровичу на лечение. Прислушался к своему организму, задумался и понял — без экстренного лечения пофилософствовать не удасться.

Оделся, вышел во двор, вступил в г… о — опять Тузик гадит там, где не надо, но да ладно, у меня ещё и трёхдневное с сапог не отвалилось…
Скрипнув калиткой, выхожу на улицу: каждый раз удивляюсь — какая красотища вокруг, а, что грязи по колено, это ничего — мы привыкли.
Не доходя до хаты Петровича, замечаю машину, застрявшую на нашей, с вашего позволения сказать, дороге. Подхожу ближе, смотрю на авто и не могу понять — не уазик и не Нива, а какая-та иностранная машина со знаком коня и не русскими буквами написано типа Параша, но могу и ошибаться. Возле машины двое, сразу понял не местные — один чёрный, чёрный не от того, что уголь выгружал, как я по осени, а от того что такой есть и без грязи. Другой больше похож на русского. Подходить ближе не решился, мало ли что — негров, а я понял, что это был негр, видел в первый раз живьём и поведение данной категории индивидуумов для меня неизвестно.
Но они меня заметили сами, и так как наша деревенская улица совсем не похожа на Бродвей в час пик, а если по-русски, то в пять утра встретить у нас можно только меня и десяток собак, я понял: обращаются они ко мне. Негр в основном махал руками и зелёными купюрами, а тот другой в галстуке кричит: — Эй, а где у Вас тут телефон стационарный, а то в этой глуши нет роуминга"
Я опешил, стационарного телефона мы здесь отродясь не видали, а кто такой Роуминг мне страшно тогда было представить.
Добрались до меня быстро, я даже повернуться не успел, чтобы убраться восвояси.
Мелькнула мысль — «кранты», ведь бегали так только бандиты в сериалах, которые я иногда посматривал с бабой Нюрой. Негр добежал до меня первым, что-то кричит типа «это да это-о» и тычет в меня какими-то бумажками, белый же говорит: «Мужик выручай, бес попутал, не знаю как мы сюда попали. Скажи где мы и как отсюда выбраться?» — и показывает на свой автомобиль.
Я сначала русского попросил успокоить чёрного, затем объснил как мог, на какой долготе и широте происходит моё с ними общение. После некоторого обсуждения данной проблемы, я услышал, привычную речь: «Епть, ну мы и срезали крюк, нельзя ни х** верить картам автомобильных дорог». Знакомые слова с детсва меня совсем успокоили. Продолжить обсуждение я предложил у Петровича, так как запас прочности подходил к концу и требовалась срочная дозаправка. Альтернативы у них не было, и мы втроём побрели с моей скоростью на лечение.

Сказать что Петрович был удивлён, значит не сказать ничего. Хотя опыт у него был большой и сам не раз рассказывал, как на Эльбе с неграми-американцами виски хлебал в 1945, поэтому иногда и называл свою самогонку — виски.
Я быстро объяснил Петровичу всю ситуацию, как мог, и мы дружно сели решать проблему за стол, с вытекающими отсюда последствиями.
После третьего стакана всё стало на свои места, негр оказался известным футболистом, а белый — его переводчиком и телохранителем в одном теле.

Продолжение следует… или не надо?